Генеральный директор «СТО Конгресс» Сергей Чернышевский в интервью журналу «CongressTime» рассказал о новых трендах в конгрессной индустрии, об обучении специалистов конгрессной отрасли и о том, что нужно сделать, чтобы Россия стала более привлекательной для проведения международных конгрессов.

ИНТЕРВЬЮ ГЕНЕРАЛЬНОГО ДИРЕКТОРА «СТО КОНГРЕСС» ЖУРНАЛУ «CONGRESSTIME»

Сергей Чернышевский

Генеральный директор «СТО Конгресс»

Журнал: CongressTime № 2 (7) / 2018 г.
Автор: Ольга Зайкова

— В России есть несколько городов, которые интересны международным заказчикам мероприятий. Чтобы конгрессная дестинация стала по-настоящему интересна миру, должно сойтись большое количество факторов: и инфраструктурных, и экономических, и ценовых, и культурных, и климатических. Например, постройте конгрессный центр в городе, где отсутствуют комфортабельные гостиницы, качественная инфраструктура, интересные достопримечательности, — вряд ли эту территорию выберут заказчики конгрессных мероприятий. Таким образом, я думаю, наше предельное количество центров, где могут проводиться конгрессные мероприятия международного уровня, ограничивается городами-миллионниками.

Сколько российских городов могут принять крупный конгресс? От силы 10, среди них: Москва, Санкт- Петербург, Екатеринбург, Сочи, Краснодар, Ростов-на-Дону.

— Смотря какого формата. Если международная конференция две-три тысячи человек, то по пальцам двух рук можно сосчитать. Мы проводили международный конгресс, количество участников — 2,5 тысячи делегатов, десятки секций проходили параллельно. Сколько российских городов могут принять такой конгресс? Я знаю два: Москву и Санкт-Петербург.

— Однозначно изменилась в лучшую. И продолжает меняться.

Чтобы привести в Россию международный конгресс, нужно, чтобы ученый, который имеет авторитет в мире, вышел с предложением провести конгресс в своей родной стране

Но поскольку в России осталось немного людей, которые могли и хотели бы выйти с таким предложением к хозяевам, организаторам международных конгрессов, соответственно, и не так много проходит в России международных конгрессов. Поэтому, если я увижу тот день, когда российская наука станет передовой в головных отраслях, тогда и конгрессная деятельность заиграет другими красками. Но сегодня этого нет, все в России развивается по пути оптимизации, сокращения бюджетов, в т.ч. и российская наука и медицина. Поэтому и статистика такая. Это первое. Есть еще другая проблема… или возможность — как посмотреть. Вот один международный институт, кажется, из Австралии, по заказу одной известной российской компании-организатора опрашивал международные ассоциации с целью понять, почему конгрессы не идут в Россию (обратите внимание, за свои, частные деньги, и немалые).

В чем проблема, что Россию обходят стороной? Наши цены? Визы? Языковой барьер? Инфраструктура? Санкции? И знаете, подавляющее большинство ассоциаций ответило: нам никто не предлагал. Так просто. Ну то есть мы тут думаем, что если все знают, что есть такая страна Россия (а ее сложно на карте не заметить), то все уже в курсе, насколько московские и питерские площадки соответствуют требованиям международных организаторов. Да организаторы завалены предложениями от сингапуров, швеций, канад и других активных игроков этого рынка. Можем еще долго ждать у моря погоды. Но если мы будем действовать и активно приглашать к себе, то будет результат.

Но не надо думать, что достаточно будет разослать всем электронные письма. Нет. «Приглашать» — это значит изучить их требования, быть активными членами их ассоциаций, платить членские взносы, привозить их на бесплатные инспекционные туры, лоббировать свои интересы в Советах ассоциаций, дружить по-человечески, играть по правилам, создавать ситуации win-win, быть дружелюбными, не доминировать, потому что мы, русские, исключительные. Короче, список длинный, в первую очередь нужна высокая мотивация и приверженность этому делу. По сути – этой миссии. Тут нахрапом не получится. Вот Швеция, скажем, почему мировой лидер как конгрессная дестинация? Хоть и цены высокие и в науке они не на первом месте в мире. А потому, что несколько десятилетий планомерно работают над развитием конгрессной отрасли. Наверное, потому что для них это очень важно. Я так думаю.

— Большое количество мероприятий в мире проводится в науке. Наука движет за собой все остальное, различные отрасли промышленности. Давайте возьмем российскую науку и посмотрим, занимает ли наша наука сегодня лидирующие позиции в мире, может ли российская наука считаться драйвером, например, для развития российской конгрессно-выставочной деятельности и других отраслей? К сожалению, вряд ли. Многие российские ученые вынуждены были уехать за границу, в том числе потому что в России не были созданы благоприятные условия для работы. Бесконечные реформы, низкие доходы, а еще больше — отсутствие возможностей для удовлетворения своих научных амбиций — все это привело к падению престижа российской науки и отсутствию веры в ее будущее. А где нет веры в будущее — нет смысла и напрягаться, что-то строить. Фундаментальная наука лежит в основе прикладной науки, и чтобы она окупилась, нужны десятилетия. Но правительство России сегодня не строит планов на перспективу 50 лет, оно планирует в лучшем случае на перспективу 15-20 лет, нам сегодня людей кормить надо. Поэтому мы в лучшем случае развиваем прикладную науку, а чаще идем и выращиваем условную картошку, а не развиваем высокотехнологичные отрасли. Покупаем-продаем. И это нормально, это соответствует сегодняшним интересам страны и ее народа.

— Если будет государственная структура, имеющая соответствующие полномочия, способная гарантировать сохранность данных – то мы открыты, мы ничего не скрываем.

— Я думаю, государство.

— У России есть свой внутренний конгрессный потенциал, и может, нам не надо соревноваться со Стокгольмом, Прагой и Сингапуром? По крайней мере, мы в нашей компании придерживаемся такой стратегии: в первую очередь российские рынки. У нас приоритет — проводить конгрессные мероприятия внутри страны, развивать наши национальные сообщества: урологов, гинекологов, анестезиологов, хирургов (мы больше на медицине специализируемся, хотя и не только, конечно). Вот я на съезде ICCA общался с бразильскими коллегами из такого же типа компании, как наша, , и они со мной в этом согласны.

У нас похожая с Бразилией ситуация. И нам в «СТО Конгресс» международные конгрессы не нужны любой ценой, на любых условиях, нам своих хватает. На мой взгляд, с точки зрения государства, международные связи и имидж на мировом уровне важны, но реально — с точки зрения государства и народа — образованность врачей в Хабаровске куда важнее, чем конференция делегатов из разных стран и разговоры на высокие темы. Давайте исходить из того, что конгрессы не «вещь в себе», они проводятся не ради доходов организаторов, а ради людей, сообществ, ради развития различных отраслей.

Когда российская наука станет передовой в глобальном мире в головных отраслях, тогда и конгрессная деятельность заиграет другими красками

У нас, как мне кажется, на государственном уровне не стоит задачи, чтобы Россия везде доминировала и была законодателем конгрессно-выставочной деятельности. Мы провозгласили на уровне президента России, правительства, что мы самодостаточны, и это означает, что если вы хотите к нам приехать, то мы открыты, если вы не хотите — то мы обойдемся. И это правильно. Приведу пример. Когда наша компания проводила в России 40-ю Ассамблею международного комитета по космическим исследованиям COSPAR, в этот год буквально за месяц до мероприятия был сбит самолет над Донбассом, и голландцы написали письмо в оргкомитет Ассамблеи с просьбой не проводить торжественное открытие или сделать его в трауре. Вы представляете, как это должно выглядеть: открывать юбилейную конференцию в трауре? Или вот тогда же НАСА отказало в финансировании приезда в Россию своим ученым, а это должна была быть делегация из 400 человек, и они вообще не смогли приехать на заседание Ассамблеи. В результате 400 американцев снялись с конференции. Ну что поделать тут? Их политики вот так себе это видят, что саботаж, шантаж и санкции — правильная стратегия. Ну и кого они наказали? Их же ученые были лишены на два года (а Ассамблея проводится раз в два года) радости общения с коллегами. Зато приехали рекордные делегации из Индии и Китая — больше, чем мы могли себе представить. Свято место пусто не бывает.

Жалко, что вот так политика сказывается на науке. Люди очень сожалели. Вы понимаете, наш клиент, профессор Д.Ю. Пушкарь любит говорить, что нет российской, или немецкой, или американской урологии. Она одна, эта наука для всех. И развитие происходит во всем мире синхронно. И если какие-то каналы связи перекрывать, изолировать — это политика антинаучная, направленная против людей.

Поэтому я считаю, пусть они у себя в Голландии, в США устанавливают свои правила и поступают, как считают нужным. Это их право, а у нас в России свое видение ситуации.

Давайте с нашими дружескими партнерами, с Казахстаном, Белоруссией, Китаем, Индией пока строить отношения, это тоже важно. Хотят приходить — пусть приходят, мы рады новым-старым друзьям. Но не надо вставать на колени и просить «давайте, к нам придите». Зачем? Я не вижу смысла…

На мероприятии завязываются отношения, которые двигают науку и индустрию вперед. Здесь 2+2 не равно 4. Это синергия, взаимное обогащение

На мероприятии завязываются отношения, которые двигают науку и индустрию вперед. Здесь 2+2 не равно 4. Это синергия, взаимное обогащение. А мы по привычке измеряем только количественные показатели в горизонте год-два. Но давайте смотреть глубже. Мы ведь проводим конгрессные мероприятия для людей, для их будущего, а не для отчетности. След (как хвост от кометы) от успешно проведенного мероприятия тянется годы спустя. Сколько мальчишек, посмотревших ЧМ по футболу в России и влюбившихся в футбол, будут завтра лучше играть, а значит будут здоровее? Сколько людей, зауважавших игру сборной России на ЧМ, будут больше уважать свою страну, гордиться ею, в конце концов? Как это измерить?

Более того, я не одинок в этом плане. Сейчас в России прошел чемпионат мира по футболу, который всем все показал. Многие люди приехали сюда в ожидании, что здесь все плохо, а уезжали в полном восторге от страны, от людей. Я думаю, на фоне этой ситуации в ближайшее время многие организаторы переосмыслят происходящее в России и захотят провести здесь свои мероприятия.

Когда наша компания проводила COSPAR, правительство Москвы нам помогло: бесплатно выделило рекламные конструкции, билеты на метро, брошюры о столице, карты, оказало другие услуги, но за это представители правительства Москвы попросили нас определить эффективность проведения мероприятия для экономики города. Если говорить о количественных показателях, то здесь все просто: мероприятие длилось 10 дней, три тысячи делегатов, значит, 30 тысяч туродней. Легко посчитать услуги гостиницы, НДС, другие налоги. Но как посчитать эффективность от встречи, например, Пьера и Марии Кюри, стоявших у истоков исследования радиоактивности, познакомившихся, как я где-то читал, на научной конференции? Может это и байка, но дело не в этом.

— Трендов много. Первое — это цифровизация. Совершенно однозначно коммуникации претерпевают очень серьезные изменения. Сегодня многие на конгрессных мероприятиях общаются через приложения в сотовых телефонах, могут посредством их задать свои вопросы через модератора спикерам. Используя цифровизацию, можно легко провести исследования и выяснить степень удовлетворенности спикером, степень полезности полученных связей, что работает, а что нет… море всего можно выяснить! И след делегата на самом деле начинается не на стойке регистрации на площадке. Теперь уже активность переместилась в Интернет. Все больше гибридных мероприятий, вебинаров. Мы вот в компании тоже открываем свои студии видеопродакшена и бродкастинга. Кто-то это цифровой революцией называет, но я бы сказал, что самая сложная часть изменений должна произойти в голове у организатора . С этого все начинается. У нас «лед тронулся».

Если говорить о количественных показателях, то здесь все просто: мероприятие длилось 10 дней, три тысячи делегатов, значит, 30 тысяч туродней. Легко посчитать услуги гостиницы, НДС, другие налоги.

Вторая тенденция, которую я наблюдаю, — это то, что многие методы, которые раньше считались работающими, перестают работать. Люди насыщаются информацией, пресыщаются количеством событий. В основном все мероприятия проходят в городах-миллионниках, отсюда и перенасыщенный календарь событий в этих городах. Организаторам приходится прилагать большие усилия, чтобы люди пришли на мероприятие. Раньше было достаточно объявить бизнес-конференцию раз в год, и люди приезжали, сейчас — нет, этого недостаточно, ты должен создать новый, увлекательный и полезный контент, организовать нетворкинг, обеспечить качественную логистику и сервис на хорошем уровне даже при ограниченном бюджете. Все грамотные организаторы сегодня постоянно в поиске новых решений, новых идей.

Третий тренд — это каналы коммуникации. Сейчас нельзя продвигать мероприятие или в Facebook, или в Instagram, или в WhatsApp, или посредством e-mail. Нужно задействовать ВСЕ коммуникационные каналы. Вообще, пиар в традиционном понимании уже устаревает. Он не умер, он обязательно должен быть дополнен адресными, таргетированными, то есть целевыми коммуникациями. Еще один тренд, и он не сегодняшнего дня, но просто мы сейчас это отчетливо видим — много женщин в конгрессной отрасли. Как показывает практика, это все-таки больше женская профессия. Например, в нашей компании среди организаторов более 80% — это женщины. Конгрессная индустрия требует работы в условиях многозадачности, постоянного переключения на решение разных сложных проблем, а это большие нагрузки, стресс. Женщины легче выдерживают это, чем мужчины. Вот такая специфика.

— Да, конечно. Если есть тренд, то с ним невозможно не считаться, иначе будешь работать по старинке, и твои мероприятия станут неинтересными для клиентов.

— Да, заинтересована.

— Я считаю, что если у специалиста уже есть за плечами высшее образование в маркетинге или в коммуникациях, рекламе, в современном вузе, то молодому специалисту для начала карьеры достаточно закончить пару каких-то профессиональных курсов. Если у молодого человека образование медицинское, то ему надо глобально переучиваться.

— В части конгрессно-выставочной деятельности можно учиться у американцев. У нас в стране организуются какие-то курсы для специалистов конгрессной индустрии, но пока слабовато, а американцы в этом смысле на шаг впереди. Зачем же пытаться что-либо придумывать, если это уже создано до нас, и по сути, для нас?

Я являюсь членом MPI, эта организация предлагает реально классную систему обучения для специалистов конгрессной отрасли. MPI считает, что для подготовки квалифицированного организатора конгрессов , необходимо не менее 10 лет (вместе с практикой). И я с этим согласен. Это если английский есть, как вы понимаете.

— Ничего в этой жизни не нужно использовать по кальке. Естественно, все надо адаптировать, приспосабливать к нашей действительности, ментальности, сегодняшней потребности рынка и т.п.

У нас в компании мы насчитали несколько десятков (больше 50) таких процессов. И они не универсальны. Они адаптированы под наши потребности, под наш тип мероприятий.

Насколько мне известно, на международном уровне нет единого стандарта в области организации конгрессов,. Мы правда думаем, что сейчас мы разработаем и внедрим в России уникальный стандарт, а они посмотрят там, на Западе, и подтянутся до нашего уровня? Вряд ли. А почему так? Я считаю, что конгрессная деятельность вмещает в себя конгломерат профессий! Здесь и пиар, и маркетинг, и выставочная деятельность, и тревел, и продажи, и логистика, все эти профессии связаны с определенными знаниями. Я назвал уже шесть профессий, и все это называется одним емким словом «организатор». И все это войдет в стандарт? И мы еще сможем поддерживать и обновлять этот стандарт по мере развития знаний?

— Не уверен, что нужен. Многие компании конгрессной отрасли в России работают просто без стандарта, и ничего. Я могу привести пример, когда нашу компанию принимали в IAPCO (International Association of Professional Congress Organizers), такой международный «знак качества» в нашей отрасли. К нам приехала представитель этой организации из Австралии, Сара, она пообщалась со специалистами нашей компании, посмотрела на бизнес-процессы компании, поспрашивала, какие сотрудники какие выполняют функции , побывала на одном из наших мероприятий, и после анализа еще десятка международных рекомендаций нас взяли в эту организацию. Это означает, что мы работаем на международном уровне. Что такое стандарт предоставления услуги вообще? За стандартом должны стоять бизнес-процессы: определенные, формализованные, исполняющиеся.

— Главная ценность, которую ICCA предоставляет своим членам, — это базы данных мероприятий, которые проводятся по всему миру, и в этом смысле они полезны. Возможно, еще нетворкинг. По большом счету, это главное, что дает ICCA. С 2014 года я являюсь членом MPI. Членство в MPI стоит 300 долларов в год. Главная ценность MPI, как мы это себе видим, — это программы, образовательный контент, которые мы берем и применяем у себя в компании.

Также с 2014 года мы пока единственные представляем Россию в IAPCO. Мы заслужили это честным трудом… Платить ежегодные взносы недостаточно — надо соответствовать. Членство в этой ассоциации, как я уже говорил, это «знак качества». Им могут похвастаться около 150 компаний по всем миру. Получается такая причастность к «братьям по разуму».

— Пока больше мы ничем не пользуемся. Можно, конечно, ездить на их World Education Congress, налаживать связи. В ассоциации состоит, кажется, больше 30 000 организаторов (частных лиц). Вопрос — где на это взять время.

Лидеры всегда открыты, но степень их открытости ограничена, вот в чем вопрос. Весь мир это делает, это нормальная история

Когда я был на конгрессе IAPCO в ОАЭ в прошлом году, у них была секция, которая называлась «Партнеры или конкуренты?». На этой секции у нас была деловая игра: сформировали две команды по четыре человека, и модератор предложил им какой-то один кейс: одна команда должна была представить аргументы «за», а другая — «против». И убедить друг друга. Затем модератор неожиданно, в разгар полемики, предлагал им поменяться местами. Та команда, которая сначала представляла аргументы «за», теперь должна была представлять аргументы «против», и наоборот. И это такой сдвиг парадигмы в ощущениях. Люди прекрасно находят аргументы и за, и против, как выяснилось, причем практически спонтанно. И нет никаких противоречий. Оказалось, что одни и те же люди и за конкуренцию и против нее, и за партнерство и против него. Есть минусы и плюсы у всего в этой жизни: в зависимости от того, насколько это выгодно, мы можем с одним и тем же человеком выстраивать и конкурентные, и партнерские отношения.

— Каждый конгресс — это площадка для общения. Зачем общаться? Все новые технологии, новые инструменты, новые способы решения проблемы — они приходят через общение. Условно, вы организуете конгресс, я организую конгресс. Мы с вами пообщались. Я вам рассказал, как я что-то определенное делаю, вы мне рассказали, как вы это делаете, я взял что-то полезное для себя от вас, вы — от меня.

— Конкурент может быть партнером, и наоборот, — как посмотреть. Например, какая-то компания проводит свои мероприятии в Бразилии. Как мне может быть конкурентом компания, которая проводит свои мероприятия в Бразилии? Да никак, у нас разные рынки. Это первое. Второе — до какой степени делиться? Одно дело — я вам расскажу, как я это делаю, другое дело — я вам покажу, как я это делаю, третье — я вам покажу бизнес-процессы, которые за всем этим стоят. Это разная степень прозрачности, разная степень готовности делиться информацией. Общение — это всегда дорога с двусторонним движением, ты мне — я тебе. Но здесь надо смотреть, до какой степени и с кем делиться, одно дело с коллегами из Бразилии, другое— на конкурентных рынках. Как вариант, можно демонстрировать бизнес-кейсы. Мы используем вот такие-то инструменты, мы пришли вот к таким результатам. Вот проблема, вот ее решение, вот результат…

Но мало кто рассказывает, каким образом, за счет каких бизнес-процессов все двигалось. В этом весь вопрос. Бизнес-процессы никто не будет опубликовывать. Все лидеры охотно делятся кейсами. Если ты это не делаешь, скорее всего, ты не лидер. Почему ты становишься лидером? Да потому, что за тобой следуют люди; они не будут за тобой следовать, если ты ничем не делишься.

А это опосредованно ведет к успеху. Человек может быть и партнером, и конкурентом, сейчас выгодно, а вот сейчас невыгодно, в зависимости от ситуации.

Вот в чем штука, вопрос в умении гибко перестраиваться в соответствии с задачами, не упираться. Если ты работаешь в одной отрасли и занимаешься одним и тем же, это не значит, что ты не должен сотрудничать с конкурентами. И другой вопрос, если вы партнеры, то это не значит, что вам надо раздеться «до трусов», отдать, как говорил Остап Бендер, «ключ от квартиры, где деньги лежат».

У всего есть ограничения и люди могут выполнять любую роль. Гибкость, которая позволяет сменить одну роль на другую, помогает нам не зацикливаться, шире смотреть на вещи.

— Для нас Конгресс-бюро Москвы сегодня — это такое воспоминание. Была во главе Конгресс-бюро Москвы Ксения Бойкова, талантливая, умная девушка. И у нее было руководство из Департамента науки и промышленной политики города Москвы, которое ее поддерживало. За год-полтора она многое успела сделать для конгрессной отрасли Москвы, собирала специалистов конгрессной отрасли, мы обсуждали проблемы конгрессной индустрии, вместе искали их решение. Потом руководство поменялось, вместе с ним поменялась концепция, видение роли Конгресс-бюро. А сознание определяет бытие, как известно. И им было предложено заняться организацией мероприятий.

Ксения считала, что Конгресс-бюро Москвы должно работать в интересах конгрессной отрасли города Москвы, создавать площадку для общения специалистов отрасли, а не заниматься организацией мероприятий, что создает конфликт интересов с организаторами. И в результате основной миссией Конгресс-бюро Москвы стала – организация мероприятий. И еще что-то. Мы больше не собираемся, наше мнение не особо интересно. Поэтому сейчас у нас почти нет точек пересечения с Конгресс-бюро Москвы. Они сами по себе, мы — сами по себе.

— Они нас приглашали к сотрудничеству, но мы пока не вступили. Директор бюро говорит правильные вещи, но мы сначала хотим увидеть, какие дела последуют за словами, и потом уже решить: вступать или не вступать. Одна из функций конгрессного бюро — привлечение в страну конгрессных мероприятий. Но на практике это пока дело энтузиастов… Приведу пример. Чтобы такое знаковое мероприятие, как 40-я Ассамблея международного комитета по космическим исследованиям COSPAR прошла в России в 2014 году, директор Института космических исследований РАН Лев Матвеевич Зеленый, в тот момент бывший вице-президентом академии наук России, лично занимался вопросами привлечения этого крупного события в Россию.

Благодаря усилиям Льва Матвеевича COSPAR все-таки состоялся в России и был признан одним из лучших за всю историю мероприятия

А ведь что такое COSPAR в России? Это возможность не только провести мероприятие, это возможность продемонстрировать достижения нашей страны в области, в которой она все еще занимает одну из первых позиций в мире. И это благодаря его усилиям COSPAR все-таки состоялся в России и был признан одним из лучших за всю историю мероприятия. Ему никто в правительстве Москвы или России не помогал привлекать мероприятие. Не мешают, и на том спасибо. Такая логика.

— Нужны. Привлечением международных конгрессов в ту или иную страну занимаются лидеры в определенных областях при поддержке компаний — технических организаторов и конгрессных бюро. И здесь важны доверие, сотрудничество, взаимодействие.

— Мы операторы и организаторы. Нам нечего сказать в гинекологии, например, с контентной, содержательной точки зрения, но мы можем сделать мероприятие принципиально нового уровня, подготовить современную презентацию для спикера, дать совет спикеру, как сделать его выступление успешным, сделать «апгрейд» мероприятия или подсказать организатору, на чем он может сэкономить. В данном случае мы выступаем как операторы или тех- нические организаторы. Но бывают ситуации, когда мы влияем на содержание мероприятия, формируем программу или оказываем на нее существенное влияния. И вот здесь мы уже организаторы.

В любом случае мы обычно несем финансовые риски и берем на себя ответственность практически по всем вопросам, включая привлечение в проект финансов и участников, выработку уникальной концепции, создание ценности мероприятия. Мы несем финансовые риски, инвестируем в мероприятие. Получается, мы не просто «исполняем волю пославшей имя жены…».

Знакомьтесь с людьми круче вас, опытнее, не бойтесь задавать вопросы. Помните такое золотое правило: «нет» у вас уже в кармане.

— Организаторы конгрессного мероприятия — это те, кто отвечает за контентную составляющую мероприятия. Операторы — это те, кто обеспечивает логистику, вот и вся разница. Бывает, что организаторы в одном лице и операторы.

Учить английский, обязательно.

Надо иметь привычку постоянно трудиться и постоянно учиться.

Когда к нам в компанию приходят устраиваться на работу, я в первую очередь спрашиваю: какие у тебя личные цели? Скажем, соискатель отвечает: «Я хочу стать лучшим, хочу стать профессионалом». Я спрашиваю: «Амбициозные цели, но чем докажешь свою приверженность этим целям? Знаешь английский?» И вот если ответ отрицательный, то мне не нужно больше никаких объяснений или заверений, мне все понятно, потому что 90% ценной информации в нашей отрасли публикуется на английском языке. Как ты можешь быть лучшим неважно в какой отрасли, если ты не знаешь английского, а значит не сможешь быть в курсе того, что делается в мире?

Некоторые приходят в профессию и думают, что это такие легкие деньги: ты сейчас пообщался, познакомился, и все сложилось удачно. На самом деле, это самообман, что если ты талантлив, то весь мир будет у твоих ног. Чтобы так произошло, нужно самоотверженно трудиться и много учиться.

Потому что через общение, через коммуникации вы сможете получить новые связи, новые знания. Знакомьтесь с людьми круче вас, опытнее, не бойтесь задавать вопросы. Помните такое золотое правило: «нет» у вас уже в кармане. Или, другими словами, если вы хотите с кем-то познакомиться и просто боитесь, что вас пошлют, то в результате вы никогда не узнаете, какой на самом деле был бы результат.

Действуйте.

Есть на эту тему такая загадка: на бревне сидят три лягушки. Одна решила прыгнуть, сколько осталось? Правильно, три. Не путайте доброе намерение с действием. Вообще, мы на эту тему в компании шутим. Есть два типа людей: те, которые действуют, а потом думают, и те, которые думают… а потом снова думают. Определяйтесь, на какой вы стороне.

Больше общайтесь с профессионалами, с теми, кто уже чего-то добился.